— Лёха! — Я оглядываюсь на Штруделя и вижу, как тот опускается на песок, зажимая рану на плече. — Как ты?
— Ничего, сносно, — прошипел Лёха и поморщился. Всё-таки мало приятного получить пулю в плечо. — Дай руку, помоги встать.
Я дотащил Лёху до нашей машины и стал искать, чем перетянуть рану.
— Оставь меня, иди и посмотри, что с ними. — Лёха всё ещё морщился, но терпеть боль уже может.
Мимо затихшего на песке парня я прохожу, отвернувшись. Хоть это и жестоко, но мне его не жалко — он стрелял первым и ранил моего друга. За такие вещи наказывают. Второй парень пока лежит рядом с джипом, но уже потихоньку приходит в себя.
— Ты, мужик, даже не представляешь, с кем связался! — хрипит он. — Лучше тебе поскорее сделать ноги отсюда или вообще из страны уехать!
— Чего-о?! — Я повторяю стандартный удар, и он успокаивается уже на более длительный срок.
После этого я заглядываю в машину, где сидел человек с разбитым лицом и, не делая попыток скрыться, мрачно наблюдает за происходящим наружи.
— Выходи, ты свободен. — Я говорю это по-русски, но человек, как ни странно, понимает. Он лишь протягивает мне руки, скованные наручниками, и просит тоже по-русски, но с сильным акцентом:
— Ты их можешь их снять?
В карманах лежащего рядом с джипом парня я нахожу ключи от наручников.
— Откуда ты, приятель, русский знаешь?
— Со мной одно время много ваших работало, пришлось выучить.
— Выходи. Ты Шауль Кимхи?
— Да. А вы кто такие?
Но раньше времени я ему рассказывать не стал ничего, лишь огляделся по сторонам:
— Давай сдёргивать отсюда, а то приедет полиция, появится много ненужных вопросов…
Шауль молча вылезает из джипа и вытирает краем майки разбитое лицо:
— Ну, и куда мы поедем?
— Садись в нашу машину, а там разберёмся. Оставаться здесь нельзя ни при каком раскладе.
Шауль молча лезет на заднее сиденье Лёхиной машины, и за руль теперь сажусь я, потому что Лёха ослаб от потери крови и сидит в кресле справа от меня, откинувшись и закрыв глаза.
— Тебе в больницу надо, — говорю я ему, но Лёха отрицательно мотает головой.
— Ему и в самом деле нельзя в больницу, — подаёт голос с заднего сиденья Шауль.
— Это ещё почему?!
— Говорю, что нельзя, значит, нельзя!
— Не понял… Объясни!
Шауль нашаривает лежащую рядом с ним бутылку с минеральной водой, отпивает большой глоток и медленно, но внятно говорит:
— Потому что эти люди сразу вычислят его там и через него выйдут на нас.
Разворачиваю машину и еду назад в город, оставив обидчиков Кимхи рядом с их джипом. Один из них, кажется, уже никогда никого не обидит, а вот второй… В какое-то мгновенье я даже подумал мстительно, что, наверное, стоило и его добить, чтобы потом меньше проблем было, но вовремя вспоминаю, что я всё-таки бывший мент, а не бандит. Хотя… большая ли между ними разница? А проблем я себе уже и так настрогал со стрельбой на поражение…
— А кто эти люди, которые будут нас вычислять? — спрашиваю я, не оборачиваясь.
— Тебе лучше не знать. Довези меня до города и высади, а сам уезжай подальше отсюда.
— Ничего себе! — удивляюсь я. — Мы ему жизнь, можно сказать, спасли, а он…
— Да уж лучше б не спасали…
Странное заявление, ничего не скажешь. Но раз уж я ввязался в эту бодягу с перестрелками и погонями, то разберусь во всём до конца. Тут уже всё в куче — и пропавшие люди, и поиски этого странного Шауля Кимхи, и прерванное следствие, и ранение Штруделя, и бодрые отмороженные ребятки на дороге.
— Куда мы едем? — снова спрашивает Шауль и начинает ворочаться на своём кресле.
— Если попытаешься выскочить на ходу или грохнуть меня чем-нибудь по башке, то сразу предупреждаю, что со мной такие номера не проходят, — предупреждаю я и краем глаза слежу за Шаулем в зеркало. — Хотя куда ты денешься — тебе так лицо разрисовали, что без врача не обойдёшься…
— Не надо врача. — Шауль, похоже, начинает более реально оценивать ситуацию. — Скажи, у тебя есть какое-нибудь надёжное место, где можно несколько дней отсидеться?
— Опасаешься, что эти ребятишки снова явятся за тобой? Да, друг Шауль, не повезло тебе…
— Откуда ты моё имя знаешь?
— Долгая история. Давай сначала придумаем, как нам укрыться, а потом поговорим. У меня к тебе вопросы есть. Много вопросов…
— Вот даже как!
— А ты думал, что твои приключения на сегодня закончились? Или мы случайные прохожие?
Зашевелился на своём месте и Штрудель:
— Где мы? Я, наверное, вырубился от боли и ничего не видел…
— Всё в порядке. Мы спасли Шауля от неминуемой гибели… Правда, Шауль? — Я глянул назад, но Шауль отворачивается и смотрит в окно на приближающиеся кварталы большого Тель-Авива. — Лёш, как ты? Потерпи чуток до больнички, там тебя перевяжут лучше, чем я перевязал…
— Я же говорил уже, что нам нельзя нигде светиться! — подаёт голос Шауль и тут же быстро и сбивчиво начинает объяснять: — Вы не знаете этих людей! Для них нет никаких тормозов. Если они что-то решили, то рано или поздно исполняют…
— Прямо-таки тайный орден какой-то! — усмехаюсь я. — Масоны, блин…
— Хуже масонов! Масоны против них слепые котята! Можете смеяться надо мной, можете говорить, что у меня мания преследования… А мне сейчас вовсе не до шуток!
— Чем же ты перед ними провинился?
— Вам лучше не знать, чтобы не подвергать себя смертельной опасности…
Я даже закашлял от его пафосного сообщения:
— Господи, ну прямо-таки латиноамериканская мелодрама! Страсти-то какие роковые!