Точка опоры — точка невозврата - Страница 35

Как обыкновенные посетители, которые могут являться в больницу даже глубокой ночью, мы беспрепятственно прошли через вестибюль, несколько раз поднимались и спускались на лифтах, миновали целую кучу длинных полуосвещённых коридоров и, наконец, остановились у наглухо задраенных железных дверей с узким оконцем на уровне глаз.

Шауль набрал код, и двери распахнулись. Пожилой охранник с пистолетом на боку приветливо кивнул Шаулю и отвернулся к компьютеру на своём столе.

— За мной, — командует Шауль и ведёт меня по новому коридору с рядами дверей.

У одной из них он останавливается, снова набирает код, и вот мы уже в небольшой комнате без окон. У стен три аккуратно застеленных кровати, и я даже присвистываю:

— Спокойно могли с собой Штруделя взять. Он бы тут поместился. И безопасней было бы…

— Опасно сегодня везде, — качает головой Шауль и садится на одну из кроватей. — Давай спать, а то неизвестно ещё, что завтра будет…

Мы погасили свет и улеглись, но сон как рукой сняло, и я вертелся в простынях, взбивал подушку, поудобней устраивался, но больше заснуть не мог. Чувствовалось, что и с Шаулем творится то же самое.

— Не спишь? — забрасываю я пробный шар. — Давай хоть поболтаем, а то я тут с ума сойду.

— Давай, — отзывается Шауль.

— Странно как-то всё складывается. Перемещение во времени, отделение сознания от тела, погони, перестрелки… Если честно, то я ещё вчера даже представить не мог, что сам буду участвовать во всём этом. Сказал бы мне об этом кто-то, я бы его в психушку сдал. Прежде-то я занимался отлавливанием бандитов, и никакой мистики и фантастики в том занятии не было. Скорее, наоборот — кровь, обман, грязь, самое низменное, что есть в человеке. А тут — тут совершенно иной мир, в котором, как выясняется, то же самое. И где страшней, ещё неизвестно.

— Что в этом необычного? — Голос Шауля звучит тихо, и каждая фраза, чувствовалось, даётся ему не без труда. — Мир живёт по определённым законам, которые существовали и будут существовать всегда, — и в эпоху динозавров, и в эпоху, когда полёты в космос станут обыденным делом. Человек, хочет того или нет, но живёт по этим законам. Каким бы умным и продвинутым он ни был…

— Меня другое удивляет. Одна наша чёрточка, на которую я раньше не обращал внимания, а вот сегодня, когда столкнулся с людьми, желающими побывать в прошлом, вдруг задумался над ней. У каждого из этих людей есть веская причина нырнуть в глубину веков. Ладно бы посмотреть на своего дедушку в молодости или на прабабушку в девичестве. Полюбоваться на тех же динозавров или на рыцарей, сражающихся на турнире… Так нет же, каждому хочется активного участия, хочется внести что-то такое, что изменило бы мир, нарушило естественный ход истории. Все, безусловно, хотят сделать что-то доброе и полезное, но никто не хочет понять, что у любой медали есть обратная сторона…

— Помнишь, кстати, крылатую фразу старика Архимеда? — вдруг вспоминает Шауль. — Дайте мне точку опоры, и я переверну мир… Эти люди, не сговариваясь, пытаются нащупать эту точку и в самом деле перевернуть всё на свете! А ведь эта точка в руках у Вс-вышнего, и Он вряд ли доверит её кому-то из своих созданий.

— Точку опоры? — переспрашиваю я. — Точно ты сказал… Где-то я читал, что каббалисты утверждают: каждый наш поступок, каждое наше желание и даже каждая мысль материальны и влияют на окружающий мир. А тут люди пытаются силой что-то изменить, да ещё в прошлом, из которого вырастает настоящее и будущее! А точка опоры — это же возможность вернуться в нужное время и повлиять на что-то. Неужели трудно понять, настолько страшно и необратимо, если, не дай бог, что-то пойдёт не так?! Вон, Иехизкиель хотел повлиять на царя Давида, а доктор Лифшиц вообще собирался уничтожить Азефа, который оставил свой след в судьбах дореволюционной России. Страшные они люди на самом деле. И не очень умные… Утром отправлюсь вытаскивать Ицхака Левинштейна, у которого, не сомневаюсь, не менее авантюрные планы…

Шауль ничего не отвечает, но я слышу, как он часто дышит и отчего-то вздыхает. Потом встаёт, зажигает свет и закуривает сигарету.

— Ты нормальный парень, Даниэль, и голова у тебя варит. Но мне непонятно: для чего тебе всё это? Ты даже не полицейский, а рискуешь жизнью. Судьбами мира обеспокоен? Перестань, всё это риторика для пылких юношей. Мы же с тобой прекрасно понимаем, что история — не такая уж хлипкая материя, чтобы её ход могли нарушить жалкие потуги отдельных неразумных муравьёв. Она их просто растопчет и пойдёт своим путём дальше. Ну, а тебе-то во всём этом какой интерес? Вечно вы, русские, суёте нос, куда вас не просят. Вот и мне между делом весь бизнес уничтожил…

Что-то неприятное прозвучало в его словах. А я-то почти начал считать его своим другом. Впрочем, столько лет прожил на этом свете, столько всего повидал, а так ещё и не разучился доверять собеседнику. И поделом тебе, бывший мент! Расслабился — получай плюху.

— Ладно, давай спать, — бурчу и отворачиваюсь к стенке, — завтра столько дел, отдохнуть хоть чуть-чуть надо. Выключай свет…

Видимо, Шауль чувствует, что я на него рассержен, поэтому утром сразу же, едва я открыл глаза, сообщает:

— Ты заснул мёртвым сном, а я так и не смог. А чтобы тебе не мешать, сходил, взял компьютер у охранника и поискал для тебя информацию по Давиду Реувени, к которому отправился Ицхак Левинштейн. Я правильно поступил? — Он поглядывает на меня хитрым глазом. — Искупил свою вину?

— Да ладно тебе! Проехали. — Я подскакиваю с кровати, словно ванька-встанька. — Что у нас на сегодня? Давай выкладывай, куда мне предстоит отправляться и к каким гадостям готовиться.